Р ыбчинский Юрий Евгеньевич - прозаик, драматург, сценарист, известный поэт. Родился 22 мая 1945 г. в Киеве, в старинном районе города - Подоле. Закончил филологический факультет Киевского университета им.Т.Г.Шевченка.
C 1998 по 2000 годы - Советник Президента Украини по вопросам культуры. Заслуженный деятель искусств Украини (1995 г.), Народный артист Украини (2000 г.), победитель общенациональной программы "Людина року" (Украина, 1997 г.).
C ерьёзной поэзией он увлёкся в 60-тые годы ХХ ст.Это быв период высокого отношение и расцвета литературного жанра. Учась в Киевском университете, Рыбчинский печатает свои стихи в периодических изданнях. Когда Юрию было восемнадцять лет, его произведения появились в популярном журнале "Юность" и газете "Комсомольская правда". С этого времени имя Ю.Рыбчинского стало известно далеко за пределами Украини.
C годами выростали популярность и авторитет Ю.Рыбчинского, расширялся круг композиторов, с которыми он работал. В целом их юолее 150. Поэт сотрудничал с Владимиром Ивасюком, Игорем Покладом, Николаем Мозговым, Игорем Шамо, Геннадием Татарченко. Его песни исполняют: Нина Матвиенко, София Ротару, Таисия Повалий, Наталия Бучинская, Наталия Могилевськая, Руслана Лижичко, Павло Зибров, Тамара Гвердцители, Валерий Леонтьєв, Александр Малинин, Лолита Милявськая и др. Поэта по праву называют одним из основоположников украинской эстрадной песни. Юрий Рыбчинский пишет для "звёзд", но он также наделён талантом открывать новые имена.
Т ворчество прозаика и драматурга Юрия Рыбчиского оценено званием Лауреата престижной Гоголевской премии, которую он получил за свои драматургические произведения, которые с успехом идут на сценах театров: "Белая ворона", "С днём рождения, Пиаф", "Псы". Он автор поэмы "Поезд", сборника поэзии "Театр деревьев", повестей "Марина - Афродита", "Котовасия", "Медвежа шкіра", сборников стихотворений к песням, которых им написано три тысячи. Среди них такие шлягеры, как - "Глаза на песке", "Забудь", "Виват, король", "Хрещатик", "Дикі гуси", "Кленовий вогонь", "Минає день".
М ногие песни, написанные на стихи Рыбчинского, которые проникнуты принесли ему славу и по праву считаются народными: "Дикі гуси", "Чарівна скрипка", "Тиха вода", "Зелен-клен", "Наречена", "Скрипка грає" написаны с композитором Игорем Покладом. С Игорем Шамо написали "Три поради", "Край дороги не рубай тополю", с Эдуардом Ханком - "Верба" и много других.
Источники: http://www.pisni.org.ua/persons/105.html
Завтра поэту Юрию Рыбчинскому - 60. Он из тех, кто никогда не замечает собственные годы. И это чувствуется в каждом его слове: и в песне, и в поэме, и в разговоре... Наверное, поэтому у Юрия Рыбчинского много друзей и ценителей его творчества. Он работал с Владимиром Ивасюком, Игорем Покладом, Игорем Шамо, Николаем Мозговым. Его песни исполняют София Ротару, Нина Матвиенко, Тамара Гвардцителли... Его любят. Его уважают. Во время беседы корреспондента «Дня» с юбиляром в программе «Приветствую вас...» на Первом Национальном своего соотечественника поздравляли его же песней «Зелен клен» родные и друзья. Однако «День» успел сделать это первым:
Редакция «Дня» искренне поздравляет вас с 60-летием и желает как человеку - здоровья, а как художнику, конечно, творческих взлетов и вдохновения для того, чтобы Украина еще услышала не одну вашу новую песню. Так как же, Юрий Евгеньевич, планируете праздновать?
В день рождения я обычно собираю друзей за городом - в Ирпене Киевской области. Люблю праздновать в кругу семьи и друзей. Из известных людей будет мой кум - певец Павел Зибров, друг и певец Владимир Засухин, композитор Игорь Поклад, родственники...
Юрий Евгеньевич, если бы вам предложили написать мемуары, какие главы туда бы вошли? Назовите, пожалуйста, те события и людей, которые стали для вас судьбоносными?
Думаю, что если бы не было судьбоносных людей, не было бы и таких же событий в моей жизни. В первую очередь, написал бы главу о Лесе Степановиче Танюке, к которому еще школьником я пришел с первыми стихами. Он тогда был студентом режиссерского факультета в Театральном институте. Он заботился обо мне, помогал как поэту, был наставником в течение многих лет. После этого Лесь Степанович стал для меня учителем и в жизни, и в творчестве. Обязательно была бы глава, посвященная русскому поэту Евгению Александровичу Евтушенко, который для меня был и остается учителем в поэзии. Я начал с ним общаться еще в школьные годы. Дружу и до сих пор. Посвящу отдельный раздел Евгении Дейч, жене Александра Дейча, которая стала для меня второй матерью, помогала в жизни... Конечно, была бы глава, посвященная моему первому композитору Игорю Покладу, а также соавтору и другу Володе Ивасюку... Отдельный раздел посвятил бы спорту, которым я занимался в течение многих лет. Подразделом к нему стал бы футбол. Я болею за «Динамо», наверное, с 8-летнего возраста. Футбол - это часть моей жизни. Конечно, была бы глава, посвященная жене, сыну. В мемуарах я бы рассказал об удивительной истории любви моих бабушки и дедушки. Много глав было бы... Не стал бы выделять отдельных глав для Киева и для Украины в общем, потому что любовью к родной земле пронизано все, о чем я пишу и творю. Без столицы, без Украины я вообще не представляю свою жизнь. Особенно я почувствовал это, работая три года в Москве. Тогда я понял, что такое настоящая ностальгия!..
- Вы - человек, о котором принято говорить - с ярким общественным темпераментом...
Абсолютно верно! Я, к счастью, не только поэт и драматург. Во всем, происходящем в обществе, мне хочется участвовать. Я еще школьником мечтал о революции. Изучал все революции мира: Французскую, Октябрьскую... По-видимому, у меня все-таки характер революционера.
- А что вас как художника и гражданина радует и огорчает в нашей жизни?
Меня радует то, что Киев растет. Я думаю, что у нас, возможно, самый лучший в Европе мэр. Радует и то, что начались новые времена в Украине, когда впервые Президентом стал человек, не имеющий ничего общего с практикой, которая была в Советском Союзе. А огорчает? Я вообще-то оптимист...
- Сегодня состоится финал «Евровидения». Вы следите за этим конкурсом?
Я не слишком пристально слежу за этими событиями из-за отсутствия времени. Сейчас работаю вместе с режиссером Николаем Барановым над «своим «Евровидением». 3 июня во Дворце «Украина» состоится юбилейный концерт, где меня будут поздравлять моими же песнями Тамара Гвардцителли, Александр Малинин, Лолита, Игорь Демарин, Антон Макарский, Александр Пономарев, Ани Лорак, Павел Зибров, Наталья Могилевская, Нина Матвиенко, Владимир Гришко и многие других.
- Читатели нас не поймут, если мы не расспросим вас о ваших дальнейших планах и будущих проектах...
Вскоре выходит отдельный сборник моей поэмы «Поезд», которая была опубликована полностью в «Литературной Украине». В июле у меня начинается постановка мюзикла в Национальном академическом украинском драматическом театре им. Марии Заньковецкой во Львове, посвященного дню рождения Эдит Пиаф. Также этим летом мы с женой планируем поехать на Биеналле в Венецию. Осенью планирую и другие концерты, выпуски книг, сборников и тому подобное.
Легендарный поэт-песенник, народный артист Украины Юрий Рыбчинский в 2015-м отмечает 70-летие. В соседней России, где государство использует артистов как идеологическое оружие, с такой даты обязательно сделали бы событие государственного масштаба. Награды, честь, многочисленные телешоу федеральных каналах увенчались бы пафосным концертом в Кремлевском дворце.
То есть, ждете …
Как эту модель нужно менять?
Правильно, что КПУ запретили?
Кто из артистов ему помогал?
По информации Сайта «Главком». www.glavcom.uaЛегендарный поэт-песенник, народный артист Украины Юрий Рыбчинский в 2015-м отмечает 70-летие. В соседней России, где государство использует артистов как идеологическое оружие, с такой даты обязательно сделали бы событие государственного масштаба. Награды, честь, многочисленные телешоу федеральных каналах увенчались бы пафосным концертом в Кремлевском дворце.
В Украине все по-другому. Нет! Рыбчинского тоже почтили — Президент наградил художника орденом князя Ярослава Мудрого. И наш юбиляр искренне, без иронии радуется этой отличии. Юрий Евгеньевич уверяет, что не ожидал удостоиться такого внимания. А о концерте говорит, что устроит его и сам, без поддержки Минкульта, только бы дождаться мирное время.
И ни знаки внимания от главы государства, ни членство сына-депутата во фракции Блока Порошенко, не сдерживают Рыбчинского от острого слова в адрес нынешней власти. «Президент — это не Иисус Христос», — объясняет Юрий Евгеньевич в разговоре с «Главкомом». Речь о правительство еще жестче: «Это правительство не камикадзе, это правительство преступников». Поэт, который в своих произведениях предсказал Майдан, сейчас застаригае руководителей государства от нового народного возмущения.
«Я делаю предупреждение для тех, кто этот Майдан готовит». Они кричат: если ты критикуешь власть, значит, ты — рука Москвы. Нет! Дело в том, что все, что делают сегодня наши чиновники является признаком того, что они не только рука Москвы, а и нога», — считает Рыбчинский.
Юрий Евгеньевич, в мае вы отметили 70-летие. Обычно к таким датам артисты готовят что особенное для поклонников. Над чем вы в этот юбилейный год?
Сейчас я работаю в нескольких жанрах. Пишу просто стихи, стихи для песен и пьесы. Окончил мюзикл о Мэрилин Монро, который называется «Мэрилин. Crazy in love », композитор Виктория Васалатий, с которой мы написали мюзикл« Эдит Пиаф. Жизнь в кредит »(постановка театра им. Франко -« Главком »). Также сейчас заканчиваю рок-оперу «Паганини» с композитором Виталием Волкомор.
Кто будет исполнять главную роль в мюзикле о Мэрилин?
Мы договорились с каналом «Интер», что сделаем телевизионный кастинг на разные роли, а ролей там много. Главные события в жизни Мэрилин Монро происходят вокруг мужчин. Это — ее продюсер Даррел Занук, директор киностудии «ХХ век — Фокс», это ее первый муж, выдающийся спортсмен-бейсболист Джо Ди Маджио, актер французского кино Ив Монтан, с которым у нее был роман в Голливуде, драматург Артур Миллер, президент Джон Кеннеди, также роль Жаклин Кеннеди и того, кого считают убийцей Кеннеди — Ли Харви Освальд. Еще есть такая персона — душа Мэрилин Монро. У меня в каждой пьесе есть некая мистическая фигура, например, Белая леди в «Эдит Пиаф», то и здесь без этого не обошлось. Я люблю мистику.
Ваш юбилей вам пришлось отмечать без традиционных для вас творческих вечеров. В них всегда участвовали многие российские артисты, с которыми вас связывает многолетнее сотрудничество. С кем из них вы поддерживаете отношения сегодня?
Так, каждый юбилей я делал концерт. Но в настоящее время я решил не делать концерт, потому что не могу пригласить, скажем, Тамару Гвердцители, Александра Малинина, Анжелику Варум … Я вообще считаю, что в это время, пока у нас идет война, не стоит делать подобных концертов. Делать посвященный войне концерт — очень угнетающий, а петь веселые песни в это время — не уместно. Нужно переждать. Когда ты что-то празднуют, а в это время у многих людей горе — это не правильно.
То есть, ждете …
Да. Я жду лучших времен. Еще много лет назад написал песню «Победа», жду, когда эта победа наступит.
Я сделал юбилейный телевизионный концерт на УТ-1. На разных каналах звучали концерты прошлых лет, они повторялись во время моего юбилея. Делать сейчас творческий вечер — это, во-первых, колоссальные финансовые и нервные затраты. Кроме того, Минкульт и раньше особо не помогал в таких мероприятиях … а сейчас даже не стоит обращаться с подобными просьбами. Но придет время и я сделаю концерт. В этом проблемы большой нет. Но я хочу делать тогда, когда у людей настроение будет нормальный.
С кем из российских артистов вы продолжаете поддерживать связи?
Сейчас их не так много. С российским прозаиком Виктором Ерофеевым, который всегда писал и пишет о России так, что никто из Украинской так не написал. Он остался современным Салтыковым-Щедриным для России. Чего стоит его известная «Энциклопедия русской души». Сейчас в Московском драматическом театре под руководством Армена Джигарханяна ставят рок-оперу «Белая ворона» (авторы Юрий Рыбчинский и Геннадий Татарченко — «Главком»), то, конечно, с Арменом Джигарханяном поддерживаю связи с композитором Максимом Дунаевским.
Гвердцители, Малинин также всегда были в орбите Рыбчинского. Сегодня эти связи не прерваны?
Им всем запрещено ехать с концертами в Украине. Независимо от того, какая у них позиция, — положительная, отрицательная или нейтральная. Я помню, с каким наслаждением мы работали с Сашей (Малининым — «Главком»), когда он решил сделать концерт из двух отделений из украинских песен. Он выучил украинский язык, совсем без акцента. С каким наслаждением он над этим работал. И «Дикие гуси» пел, и «Волшебную скрипку», и «Ночь которая месячная». Он ездил по Украине и имел колоссальный успех, потому что он влюблен в украинскую песню.
То есть, если российские артисты боятся, что если посетят Украину, то их по возвращению ждет наказание?
Им ничего не скажут, но они исчезнут с телевидению, с радио, вдруг в них начнутся проблемы с концертами. Им позволяют ехать только в Крым, в «ДНР», в «ЛНР». Вот туда, пожалуйста …
Лолита Милявская недавно в Керчи была с выступлением …
Да я знаю. Она пела украинские патриотические песни Вакарчука.
Но она в последнее время выступала с оскорбительными заявлениями в отношении Украины. В частности — критиковала стремление Украины в Европу, проклинала санкции, наложенные на Россию.
Это ее проблемы. Но ее мать с дочкой живут здесь (в Киеве — «Главком»). Каждый человек, особенно во время таких сложных событий может и ошибаться, но не нужно отнимать у нее шанс исправить эту ошибку. Не нужно на человеке навсегда ставить крест.
Ваше отношение к Лолиты сейчас изменилось?
Она как была талантливая исполнительницей, актрисой, так и осталась ею. Но его политические взгляды … При той эпидемии, которая есть в России, когда все зомбированные, ничего удивительного нет, что и она попала под это влияние. Меня это не удивляет.
В ее репертуаре есть и ваши песни …
Так, украинские, кстати, написанные с композитором Аркадием Укупником, «Ночное такси», «Я ненавижу тебя за то, что так люблю».
… Не было ли у вас желание запретить их петь?
Нет. Пусть поет. Я считаю, что украинские песни, которые звучат в России, работают на имидж Украины.
Не так давно в Киеве с концертом выступал Андрей Макаревич. Он из тех артистов, которые не боятся, что о них что-то в России подумают, или начнут травить.
Он не боится. Олег Басилашвили, Армен Джигарханян, Лия Ахеджакова, Борис Гребенщиков, Юрий Шевчук, Эльдар Рязанов — многие российские известных людей не боятся. У многих людей болит сердце за Россию и Украину, они понимают, к чему может привести фашизация России.
Один из жестких критиков украинской власти среди российских артистов — Иосиф Кобзон. Он называл нашу власть «палачами Донбасса», призывал отомстить Украинский за кровь. Вы, насколько известно, не разговариваете с ним уже много лет, хотя были друзьями. Ни старались сейчас убедить Кобзона?
Мы не разговаривали после первого Майдана, потом снова начали общаться. Для меня было очень обидно, когда он назвал наш украинский гимн нацистской. Что он там нашел нацистского? Даже при всей неуважении к российскому гимну, перелицованного третий раз, я все равно никогда не называл его нацистским. Это же гимн государства. Думаю, таким образом, бывшие друзья сами себя вычеркивают из рядов друзей … Кобзон — больной человек, поэтому не хочется ничего такого оскорбительного говорить, потому, что когда человек болеет, ее жалеть нужно. Это свидетельство того, что многие люди вышли из Советского Союза, но там и остались, кто одной ногой, а кто и двумя. Он поет «Ленин такой молодой», как он живет в том времени. Если он по этому радуется, то, наверное, ему хочется вернуться к советским временам. Он оскорбляет Украину, хотя сам там здесь родился (Кобзон родился в Донецкой области — «Главком») … Тем более, говорит те вещи, которых не было: якобы когда маленький был, то на Донбассе видел бандеровцев. Но бандеровских отрядов там никогда не было.
То, что Кобзон оскорбил гимн, перечеркнуло ваши отношения?
Да. Гимн, который освящен кровью людей, погибших на Майдане, — это святая песня. К ней не может быть отношение как к какому-то шлягера.
«Для Украины потеря Лорак или Повалий — это большая потеря»
Многие наши певцов продолжают ездить на работу в России. Это — Ани Лорак, Потап и Настя, Светлана Лобода, Таисия Повалий и другие. Как считаете, критика в их адрес обоснована?
Это можно было бы как-то осуждать, если бы у нас было официально объявлено, что мы воюем с Россией. Но у нас нет такого. За что осуждать их, когда не только в нашей президента но и у многих наших олигархов и бизнесменов бизнес в России, а российский бизнес работает сейчас на нашей территории. Кроме того, миллионы наших людей работают в России, потому что им нужно содержать семьи. Они работают там, потому, что не имеют работы здесь. Я понял бы, если бы здесь было столько работы, а они ездили в Россию … Кроме того, с моей точки зрения, артисты, представляющие Украину и ездят петь в Россию, делают доброе дело, потому что раз их там приходят люди, то они приходят на Украину. У меня нет сомнений, что Светлана Лобода, Тая Повалий, Ани Лорак, Потап и Настя — не менее патриоты, чем кто-либо из нас. Но они ездят на работу. Они не к Путину ездят, не на политических митингах выступают. А «Океан Эльзы» разве не ездил с турами по России? В Петербурге например, их запретили. Но если такой коллектив, как «Океан Эльзы», поедет по России — разве это плохо?
Мы и так отдали России колоссальное количество эстрадных певцов и певиц. Наверное, 75% российской эстрады высшего эшелона — это наши. Это и Лариса Долина, и Лолита, и Анжелика Варум, и Наташа Королева … Кому-то, конечно, очень хочется, чтобы они никогда не возвращались, чтобы самим выглядеть, так сказать, на «высшем этаже». Но я считаю, что для Украины потеря таких певцов, как Лорак или Повалий, — это большая потеря. Где им здесь работать? Здесь ведь нет концертов. Если мама не кормит, то что плохого, если соседская тетя дает сиську. Пока не объявлена война и есть дипломатические отношения, пока наши заводы работают там, а их здесь, то я в этом не вижу никакого преступления.
В прошлом году концерты Ани Лорак блокировали даже в Одессе и Киеве …
Это то же, что и травли Макаревича в России.
Ваш сын в прошлом году проводил свой большой творческий вечер и якобы бойкотировал Таисию Повалий, для которой написал много песен в 90-е. В СМИ писали, что Евгений Рыбчинский, вроде бы, не захотел видеть певицу на своем концерте, потому что она запросила вбольшой гонорар.
Так, на самом деле, Евгений делал концерт, обратился к Игорю Лихуты, который назвал ему слишком большую цену. Дело в том, что Женя для Таи писал очень много песен, когда она начинала и это делалось бесплатно. Поэтому его это морально поразило.
Вы посещаете все концерты Ирины Билык в столице. Но, кажется, в ее репертуаре форуме ваших песен?
Одну песню я ей сделал для дуэта с Зибровым — «Мужчина и женщина», но это ничего не значит. Я ее люблю не потому, что она поет мои песни, она выдающаяся певица, сделала целую эпоху в украинской эстраде.
Ее часто осуждают за то, что она начала с начала 2000-х петь на русском. И это типичная ситуация для многих украинских певцов, которые решили таким образом расширит свой рынок.
А что, на русском языке перестали в Украине говорить? Разве русский язык пришел к нам из России? Она возникла на территории древнего славянской речи, так же как украинская, белорусская. Русский язык не принадлежит только России, как и английский язык не принадлежит только Англии. Речь не враждуют. Не нужно ставить знак равенства: русский язык — это Россия. Украинская культура, с моей точки зрения, многокрылый. Украина дала гениев, которые писали на украинском языке, гениев, которые писали на русском, гениев, которые писали, как Шолом Алейхем на идиш, гениев которые писали польской, и даже как Пауль Целан, немецком. Если взять всех, вернуть и сказать, что это наши, не отдавать России, и другим странам, то мы сразу становимся великой мировой культурой.
Как часто сейчас у вас заказывают песни?
Если взять 2013 год, то, как минимум — 2 песни в месяц мне заказывали. Сейчас, в связи с тем, что концертов меньше, у исполнителей меньше возможностей покупать песни, но, все равно, я пишу, например, для Лаймы Вайкуле, постоянно. В 2014 году Лайма пела в финале «Песни года» нашу с Владимиром Волкомор песню «Прощание Славянки», после этого еще несколько песен мы для нее написали.
Заказывает Павел Зибров, также молодые певцы. Но меньше, намного. И все это временно. Это как у рояля: не бывает инструмента только с белыми клавишами, и не бывает рояля только с черными. Если ты увидел рояль с одними черными клавишами, то подними крышку (смеется).
От чего зависит цена за песню?
В первую очередь от имени того или иного автора. Если это песня таких композиторов как Виктор Дробыш или Игорь Крутой, или Константин Меладзе, то, конечно, она будет дороже, чем в другого.
А у вас от чего зависит в маэстро Рыбчинского?
Смотря для кого пишешь. Я могу написать и бесплатно, скажем, для Гвердцители или для Малинина — одну песню в год подарить. А так … Это рынок, понимаете.
«Критиковать — это не значит делать президенту плохо»
Сегодня ваш сын Евгений в политике. Он в Блоке Петра Порошенко. Даете ли вы советы сыну-депутату?
Когда он хочет посоветоваться и если я в этом разбираюсь, конечно, я даю ему какие-то советы. Но он очень самостоятельный человек, поэтому обращается ко мне очень редко.
Он работает в комитете по делам ветеранов, участников боевых действий, участников АТО и людей с инвалидностью. Я ему говорил, что нужно восстановить институт военных аптек, чтобы для военных и их семей были отдельные аптеки. Люди покупают лекарства сейчас за колоссальные деньги, я считаю, что это — преступление со стороны государства, допускать такое. Государство должно им бесплатно давать лекарства, или по сниженным ценам. Кстати, в США армия — это святое, а при армии всегда существовал институт военных аптек. У нас же его отменили, потому что медицина стала предметом бизнеса.
Ваш сын часто критикует президента.
Критиковать — это не значит делать президенту плохо.
«Украинцы не сделали для себя никаких выводов после первого Майдана. Поэтому и получили президента в разы хуже, чем в предыдущем (Януковича) ». Это ваши слова. А сейчас как вы оцениваете изменения в стране?
У нас интересная тенденция: после Кучмы каждый следующий президент был хуже предыдущего. Это я говорил еще до последних президентских выборов.
То есть при Кучме лично вам жилось лучше всего?
При Кучме происходила колоссальное количество концертов под его патронатом, была возможность найти спонсоров. Более 70 конкурсов украинской песни происходило тогда в год. Фестивали в Крыму песенные проводились, были условия для этого. Если бы все таким путем пошло, если бы были созданы еще дальше условия для спонсорства, если бы дали возможность меценатам и спонсорам спонсировать культуру, если бы были законы, при которых культура не платила бы налоги, то мы бы имели другую культуру. У нас бы тогда никто не ездил бы в Россию.
И вот уже прошло много времени, не только после первого, но и после второго Майдана. По вашему мнению, есть какие-то сдвиги?
Властью все сделано для того, чтобы состоялся третий Майдан. Обвал гривны, повышение стоимости коммунальных услуг, у меня, как у пенсионера, отрубили 15% пенсии. Во времена Януковича за 3 года меньше было сделано против людей, чем за год с этим правительством. Поэтому, я считаю, что это правительство не камикадзе — это правительство преступников.
Надо очень не любить свой народ, чтобы делать такие вещи. В то же время идут миллиардные сделки через Таможенную службу, через продажу собственности и все остальное. Но с каждым Майданом наш народ имеет все больше опыта …
Родители, дети с оружием в руках каждый день, рискуя своей жизнью на Востоке воюют. За что они воюют? Они воюют за свою Родину, за будущее. Какое будущее может быть у детей и внуков, если останется эта модель государства? Надо не реформами заниматься, а модель государства менять. Реформы — это как ремонт плохой машины: в ржавый Запорожец время от времени вставляют какую-то деталь то от мерседеса то от Ситроена.
«Я не «каркают». Я делаю предупреждение … »
Как эту модель нужно менять?
Надо делать такую модель государства, как у чехов, поляков, то есть, народный капитализм. Иначе ничего не поменяется. Самый большой недостаток нашей модели — бороться с коррупцией назначают тех, кто является коррупционером. Коррупция же не существую внизу: как судьи будут что-то решать, когда сами на 100% являются коррупционерами. Нужно все менять — милицию, судей.
Так вот у нас же сейчас создают новую милицию …
Когда в одной из своих поэм я предсказал, что будет Майдан. Так и сейчас все к этому идет. Я не «каркают». Я делаю предупреждение для тех, кто этот Майдан «готовит». Они кричат: если ты критикуешь власть, значит, ты — рука Москвы. Нет. Дело в том, что все, что делают наши чиновники на сегодняшний день является признаком того, что они рука Москвы. Рука и нога. Если то, что они делают, не работает на украинский народ, то значит, это работает на врага. Вроде через Минские соглашения они не могут отвечать врагу огнем, не имеют права выгнать оружием врага. Власть балуется, войну превратила в бизнес. Это позорно.
Когда артисты идут к власти, это — позитив?
С моей точки зрения, Верховная Рада должна состоять из других людей. Нужно иметь два образования — юридическое и экономическое. Может быть очень хороший человек, или очень добросовестная, которая рисковала жизнью, но в парламенте нужно законы писать, а есть такие сейчас депутаты, также сроков юридических не знают. У нас до сих пор не было полноценного парламента. Сейчас такое отношение: нам нравится то человек, то давайте ее выберем в Верховную раду. Так нельзя.
Вы о таких, как казак Гаврилюк?
Он больше пользы бы сделал, если бы ему дали роту, пусть воюет. Это все равно, что меня назначить директором военного завода. Парламент должен быть профессиональным, это не любительский клуб «хороших людей». И партии я бы запретил, кстати.
Потому что наша страна отравлена так называемой партийности. Но настоящие партии должны быть идеологическими. Идеологий не так много: может быть коммунистическая, социалистическая, социал-демократическая, либеральная, анархическая … А у нас — партия Иванова, партия Петрова, Петренко, Сидоренко. Это клубы. Это бизнес. Которая может быть партия по географическому признаку — я о Партии регионов? 70 лет все партийную жизнь людей в нашей стране — это была одна партия. Мы каждый день, образно говоря, ели одну и ту же пищу. Представьте, что вы 70 лет ели овсянку, и вдруг вас пригласили на банкет с разнообразием блюд. Что с вами будет? Гастрит, язва и так далее. У нас люди сейчас не объяснят толком, какая идеология у «Батькивщины», например, или в «Народного фронта».
Тем не менее, ваш сын в парламенте в составе президентской фракции.
Он не член партии, он мажоритарщик. Просто он шел под эгидой БПП.
Правильно, что КПУ запретили?
Для того, чтобы запретить любую партию, надо провести что-то вроде Нюрнбергского процесса. Если сегодня можно запретить КПУ, то завтра так же можно запретить любую из других партий, которые есть в парламенте. Это не цивилизованно. Цивилизованно — решать все через суд, на котором определяется приговор.
«Артистам я бы сказал — хотите стать народными? Пожалуйста, соберите 70000 людей!»
Петр Порошенко вам на 70-летие вручил орден Ярослава Мудрого. Что для вас значит такое отличие?
Для меня это было неожиданно. Если я заслужил орден Ярослава Мудрого, то я благодарен президенту. Но я не обращался, никто не подавал никаких документов, это была его инициатива, значит, он так считает. Каждому человеку приятно, когда его ценят.
Есть ли сегодня смысл в званиях народного, заслуженного артиста?
Надо менять систему присвоения этих званий. Когда власть отмечает, кому дать, — это как при Советском союзе. С моей точки зрения, не власть отмечать — это должно определять народ, то есть количество людей, которые приходят на концерты. Власть может не давать Вакарчуку звание народного артиста. Но он собирает 70 000 зрителей, а другие артисты не могут собрать такое количество людей. Другим артистам я бы сказал — хотите стать народными? Пожалуйста, соберите 70000 человек!
Какую пенсию вы получаете как народный артист?
Когда я ушел на пенсию, в 60 лет, моя пенсия составляла примерно 5000 гривен. По курсу на тот момент это было около $ 1000. Затем, доллар вдруг в 2 раза вырос, моя пенсия стала составлять $ 500. На сегодняшний день, если учесть, что у меня забрали 15% пенсии — это около $ 200 получается. То есть, $ 800 у меня государство украла. Государство, которое я должен любить, на которую я должен работать.
Ваш творческий собрат, композитор Игорь Поклад, соавтор самых известных ваших шлягеров, тяжело болеет? Какой у него состояние сегодня, и отозвались на ваш призыв ему помочь артисты?
Он перенес тяжелые операции. Здоровье его сейчас более-менее нормальное. Дай Бог, он еще много лет жить и писать. Он — гений украинской музыки.
Кто из артистов ему помогал?
Помогали все, когда были операции. И Меладзе, и Ротару, и Лихута с Повалий, очень многие артисты помогли, всех и не назову.
По информации Сайта «Главком». www.glavcom.ua
Автор
Олег Базалук
Oleg Bazaluk (February 5, 1968, Lozova, Kharkiv Region, Ukraine) is a Doctor of Philosophical Sciences, Professor, philosopher, political analyst and write. His research interests include interdisciplinary studies in the fields of neurobiology, cognitive psychology, neurophilosophy, and cosmology.
ФорматМоя. Любимая. Книга.
Меня читает книга, над которой
Склонился я при лампе и луне,
Как женщина, клейменная позором,
Мужчин читает, лежа на спине.
Как девку с прокаженного бульвара,
Где процветает мелкое жулье,
Ее купил я в лавке антиквара,
Чтоб насладиться прелестью ее.
Я лег в постель с ней. И суперобложку
Без предисловий снял с нее. Она
Казалась мне вульгарною немножко,
Пьянила и сама была пьяна.
Страничек было в ней немноговато,
И мне порой казалось, что я сам
Ее, такую тонкую, когда-то
В минуты вдохновенья написал.
Передо мной, исчадье полумрака,
Она лежала, белизной слепя.
Я думал, что раскрыл ее. Однако
Раскрылся сам, впустил ее в себя.
И это было роковой ошибкой,
Началом, не имеющим конца,
Совокупленьем скрипача со скрипкой,
Преступной связью дочки и отца.
Она была обнажена, как правда,
Она была прекрасна, как вранье,
И мне казалось, что она – мой автор,
И я лежал – как рукопись ее.
Она была во мне. Беды не чуя,
Не ведая в экстазе, что творю,
Я думал: с ней разок переночую
И другу, прочитавши, подарю.
Не тут-то было. Утро вдруг исчезло.
И день пропал. Седьмые сутки тьма
Стояла за окном. Признаюсь честно,
Я потихоньку стал сходить с ума
От чтения, которое не знало
Ни сна, ни отдыха, поскольку, повторюсь,
Не я ее – она меня читала,
Закрыв глаза, безмолвно, наизусть.
Все закоулки, тупики, задворки
Моей судьбы, все дни и все года
Она прочла от корки и до корки
И, усыпив, исчезла навсегда,
Исчезла, испарилась, ни страницы
Своей мне не оставив… Друг-посол
Мне говорил, что кто-то за границей
Ее на итальянский перевел.
Все может быть. Зову ее любимой.
Хочу делить досуг с ней и жилье,
Но, как тавро, в душе ношу я имя
Безумного создателя ее.
Загород. За полночь.
Лунною патокой
Знойно-удушливый август пропах.
Время летучих мышей
И лунатиков.
Время уснуть
И проснуться в слезах,
В странных предчувствиях,
В снах и наитиях,
Спрыгнуть с кровати,
И в душной ночи,
Удостоверившись,
Спят ли родители,
Не зажигая свечи,
Окна открыть
И, со звездами всеми
Чувствуя тайную связь и родство,
Самозабвенно
Вдохнуть в себя время –
Время любить
Неизвестно кого.
И, распахнув
Свою клетку грудную,
Выпустить сердце
На волю,
В окно,
И испугаться,
К свободе ревнуя:
А что, если вдруг
Не вернется оно?
Монолог первой женщины
Когда тебя я вижу,
Бежит мороз по коже,
И, вспомнив, что ты тоже,
Как я, жена и мать,
Тебя я ненавижу
За то, что мы похожи.
Зачем тебе, о Боже,
Я говорю опять:
Мой сын рисует солнце,
Твой сын рисует мины,
Мой сын рисует птицу,
Твой – острую стрелу,
Мой сын рисует город,
Твой – пепел и руины,
Мой – сядет в скорый поезд,
Твой – сядет на иглу.
Мой сын цветы сажает,
Твой – их ногами топчет,
Твой – ищет лабиринты,
Мой – ищет путь прямой,
Мой сын девчонок любит,
А твой – их только хочет,
Твой сын всегда хохочет
Там, где рыдает мой.
Мой сын играет Баха,
Твой – в «дурака» играет,
Мой сын собак всех кормит,
Твой – травит всех собак,
Мой – открывает сердце,
Твой – душу запирает,
Мой – верит в милосердье,
Твой – в деньги и в кулак.
Мой сын костелы строит,
Твой – строит казематы,
Мой – яблони сажает,
Твой – яблоки лишь ест,
Твой – объявляет войны,
А мой – идет в солдаты,
Твой сын получит орден,
А мой – могильный крест.
Так, сидя перед зеркалом,
Я говорю с собою
О сыновьях столь разных,
Как влага и огонь.
К несчастью, я та женщина,
Что родила обоих,
Один зовется Авелем,
И Каином - другой.
Милая собака,
Мудрая мордашка.
Величали Яком.
И дразнили Яшкой.
Мой лохматый кореш,
Мой веселый шкодник,
И на даче – сторож,
И в лесу – охотник.
Не рычал на добрых,
Не скулил от скуки,
И его за доблесть
Обожали суки.
Было бабье лето,
Славная погода.
Для собаки – это
Звонкая охота.
Это – запах следа,
Это – игры в прятки,
Честная победа
В мужественной схватке.
Это – состязанье –
Кто кого догонит,
На поляне – зайцы,
А лиса – на склоне,
Это братья-волки,
Это ветер лютый,
И гремят двустволки
Праздничным салютом.
Был мой пес отважным,
Сердце – нараспашку.
Но в лесу однажды
Кто-то дал промашку.
Может, пуля эта
Мне предназначалась?
На сосновых ветках
Небо закачалось.
Налетели ветры –
И свечу задули.
Ты погиб в тот вечер
От случайной пули.
Говорят, случайность –
Не закономерность.
Выпейте печально
За собачью верность.
Не заглушишь совесть
Даже водкой с перцем.
Закатилось солнце,
Как собачье сердце.
Сколько слов красивых, сладких, очень лестных,
говорят нам часто в праздничные дни!
Лишь одни собаки любят бессловесно,
В дружбе не клянутся лишь они одни.
Те, кто льстит в глаза нам, как и подобает,
За спиною вечно нам хулу поют.
Лишь одни собаки нас не покупают,
Лишь одни собаки нас не продают.
От врагов коварных ты не жди пощады,
От друзей лукавых ты не жди добра,
Лишь одни собаки нам грехи прощают
И сегодня любят так же, как вчера.
Женщины уходят, когда деньги тают,
К сытым и богатым в призрачный уют.
Лишь одни собаки нам не изменяют,
Лишь одни собаки нас не предают.
И снится мне один и тот же сон:
Устав от жизни, как от пьяной драки,
Моя душа в созвездье Гончих Псов
Встречается с душой моей собаки.
Возвращение
Шел домой я, шел с войны, шел с Кавказа я.
Что о ней мне говорить да рассказывать?
Интересная война для истории:
Со своими на своей территории.
На той доблестной войне воевал я,
Трижды раненный, в плену побывал я,
На лице моем чеченцы безжалостно
Расписались боевыми кинжалами,
Так лицо мое они исковеркали,
Что не мог я сам узнать себя в зеркале.
Я из плена убежал, но не ведал,
Что давным-давно забвенью я предан,
Что жена моя в родимой сторонке
Получила на меня похоронку.
Шел с войны я, шел из плена из вражьего,
Шел домой я, похороненный заживо,
Шел я мертвый и живой одновременно.
Вот и дом родимый мой под сиренями.
И, волнуясь, постучался в калитку я,
Вышла женушка моя смуглоликая.
Вышла женушка моя чернобровая,
Не узнав, как с чужаком поздоровалась.
И представился я ей от отчаянья
Сослуживцем, мужа однополчанином.
И меня она в наш дом пригласила,
Стол накрыла и вином угостила,
Показала все мои фотографии,
Рассказала мне мою биографию.
Не заметил я с ней нежной, желанною,
Как настала ночь, такая туманная.
Я хотел уйти – она не пустила.
И мне белую постель постелила.
А потом пришла ко мне, приласкала
И всю ночь со мною мне изменяла.
И клялась, что в первый раз с ней такое
С той поры, как стала мужней вдовою.
И уснула, без вины виноватая,
Вся счастливая, сном крепким объятая.
А я встал, оделся и, не лукавствуя,
Написал на зеркалах: «Благодарствую!»
И ушел я, а куда – сам не ведаю:
В ночь безлунную и в даль беспросветную.
А жена моя проснулась – и ахнула:
Нет нигде меня, и двери распахнуты,
И на зеркале, узнавши мой почерк,
Поняла вдруг, с кем спала этой ночью,
И босая побежала за мною
Проторенною тропинкой лесною,
И до самого речного причала
Все бежала и «прости» мне кричала.
И казалось мне, что это Россия
У меня за все прощенья просила.
ДВОЕ
Нас было двое.
Мы подружились на войне.
И ты был воин.
И я был воином вполне.
И мы сражались,
Как терминаторы в кино.
А с кем сражались,
Нам это было все равно.
Их было много.
Но мы застали их врасплох.
И, слава Богу,
Не с ними был,
А с нами Бог.
Мы победили.
Мы победили войско тьмы.
Мы всех убили,
Нет никого – одни лишь мы.
На всей планете
Среди обугленной травы
Лишь мы да ветер,
А остальные все – мертвы.
Мы победили
Всех, кто мешал на свете нам.
И поделили
С тобой планету пополам.
Тебе – полмира, и мне – полмира,
Так давай
В горах Памира
С тобою выпьем! Наливай!
Ну наливай же!
Тебе – вина, и мне – вина.
Победа – наша.
Победа – на двоих одна.
Но ты по-братски
Делить не хочешь этот мир.
Ты хочешь драться
Со мной, мой друг, мой командир.
Ты хочешь больше?
Ты хочешь, чтобы я тебе
Всю отдал Польшу,
Кавказ, Курилы и Тибет?
Тогда я быстро нажму курок
Средь бела дня.
Прости за выстрел!
Не я тебя, так ты меня.
Прощай, Серега!
Я выпью за тебя до дна!
Фу! Слава Богу,
Теперь закончилась война.
Монолог Иешуа
Игемон,
Я стою, слепя,
Небом ниспослан.
Игемон,
Я был до тебя.
И буду после.
Игемон,
Я не могу не быть.
И ты, безбожник,
Как ни старайся,
Меня убить
Не можешь.
Игемон,
Станет камнем
Твой хлеб,
А вода – ядом.
Игемон,
Ты еще не ослеп
От моего взгляда?
Игемон,
Ты можешь руки умыть,
А я не имею права,
Поскольку обязан
Спасти этот мир,
Иуду, тебя и Варавву.
Игемон,
Я твоя боль
Сердечная и головная.
Не ты, а я
Могу сделать с тобой,
Что пожелаю.
Покуда зависят
Не от людей
Солнца восход и закат,
Не я в твоей власти,
А ты в моей,
Прокуратор Понтий Пилат.
Ты невиновен.
Не ты написал
Сценарий моей судьбы.
Ты просто
Назначен был в небесах
На роль моего судьи.
Игемон,
Мне нету пути назад.
Открою тебе секрет:
Иду я на смерть,
Чтобы всем доказать,
Что смерти на свете нет.
Игемон,
Ты слышишь небесный гром?
Время напрасно не трать.
Чтоб убедиться в бессмертье моем,
Ты должен меня распять.
Я – Осень.
И среди ночных киосков,
Под крик прощальный перелетных птиц
Танцую я на уличных подмостках
Последний танец – пламенный стриптиз.
Я сбрасываю все, что ветхим стало,
Все, с чем расстаться надо, уходя,
И небеса на клавишах кварталов
Мне блюз играют пальцами дождя.
Я – Осень.
Надоели мне наряды.
Пусть говорят, что я сошла с ума,
Пускай кого-то раздевают взглядом –
Я это лучше сделаю сама.
Когда расстанусь я со всем увядшим
До самого последнего листа,
Огнем желанья вспыхнут души ваши,
И пульс вдруг увеличится до ста.
Я – Осень.
Устарели мои платья,
В холодный день и в стужу при луне
Они, как нелюбимого объятья,
Уже давно не греют сердце мне.
Швыряю я на ветер листьев тыщи,
И вам, когда настанут холода,
Я наготу свою дарю, как нищим, –
Глаза не обожгите, господа.
Болею
Чудесно, восхитительно, небесно
Болею на исходе сентября.
В смешной моей истории болезни
Всего три слова: «Я люблю тебя».
Сбываются безумные пророчества
Оракулов и суеверных мам.
Признаюсь, выздоравливать не хочется
Назло всем самым мудрым докторам.
Меня лечить им, право, бесполезно,
Я раны солью по ночам солю.
Не зря в моей истории болезни
Всего три слова: «Я тебя люблю».
Я так температурю, так пылаю
В огне своих желаний до утра,
Что жизнь моя, веселая, шальная,
Сгорает в этом пламени дотла.
Люблю
Живу от ноября до ноября.
Сны маю продаю и февралю.
Вот день прошел. А люблю тебя.
И ночь прошла. А я тебя люблю.
Так и живу, коней не торопя.
И лошадей кнутом не тороплю.
Прошла неделя. Я люблю тебя.
Промчался месяц. Я тебя люблю.
Люблю, как солнце, всех людей слепя.
Себя в твои объятия ловлю.
Прошло полгода. Я люблю тебя.
И год прошел. А я тебя люблю.
Такая, видно, у меня судьба,
Не снившаяся даже королю.
И смерть придет. А я люблю тебя.
Жизнь кончится. А я тебя люблю.
Я бык.
Хотели бы вы, чтобы стал я громадой из шерсти и злобы?
Я был
добрейшим теленком, глядящим на мир звездолобо.
Трава,
прости мне, что стал я другим, что меня от тебя отделили.
Травя,
вонзают в меня то с одной стороны, то с другой бандерильи.
Мазнуть
рогами по алой мулете тореро униженно просит.
Лизнуть
прощающе в щеку? Быть может, он шпагу отбросит...
(Но нет!)
Мой лик,
как лик его смерти, в глазах у бедняги двоится.
Он бык,
такой же, как я, но признать это, дурень, боится...
Когда любовь моя пройдет,
Как грустное кино,
И кто с тобой,
И что с тобой,
Мне будет все равно.
Тогда мне будет наплевать,
Чей пишешь ты портрет,
Кому постелешь ты кровать
И с кем погасишь свет,
Когда пройдет любовь моя
(Если она – пройдет),
Свободным снова стану я
От тысячи забот,
Когда любовь пройдет – я вдруг
Увижу, не любя,
Как много девушек вокруг
Красивее тебя,
Я вдруг пойму, что был слепым,
Что путал с правдой ложь,
Что мне казался золотым
Обычный медный грош,
Исчезнет грусть, исчезнет боль
И лихорадка снов
И, улыбаясь, врач любой
Мне скажет: «Ты здоров!»
Ко мне вернутся в этот миг
Все прежние друзья,
Но станет скучным этот мир,
И стану я не я,
И станет ниже небосвод,
И высохнут моря…
Когда любовь моя пройдет,
Жизнь кончится моя.
Известный украинский поэт отмечает 50-летие творческой деятельности
«Ни один человек не имеет права властвовать над другим»
— Знаешь, обо всем, что произошло с Украиной, я написал еще в 2002 году в поэме «Поезд», — сказал Юрий Рыбчинский , расположившись в мягком кресле в своей уютной квартире недалеко от Майдана. — Она стала почти пророческой. Сейчас тебе прочту:
В нашу країну багато разiв
приходила свобода.
Ходила з мiста в мiсто, з будинку
в будинок, з кiмнати в кiмнату.
I нiкого не знаходила: «Люди, куди
ви всi подiлися?»
I свободi вiдповiдав вiтер:
«Усi пiшли тебе шукати».
Там есть глава и о революции, произошедшей в 2004 году, но я-то ее писал в 2002-м. А потом были слова, обращенные к Виктору Ющенко, которые, по сути, сбылись:
…Ще вчора-позавчора ти вiв
на барикади,
Ще вчора-позавчора ти з нами
в пекло лiз.
Але себе ти зрадив заради
тої влади,
Яку ти з нами разом ненавидiв
колись…
Власть — дьявольское искушение, но ни один человек не имеет права властвовать над другим. Из-за этого ведь происходили все катаклизмы на земле, потому что нормальный человек к власти не стремится, лишь только негодяй.
*Юрий Рыбчинский по-прежнему пишет много стихов. С возрастом его желание сочинять ничуть не уменьшилось (фото Сергея тушинского, «ФАКТЫ»)
— Вы всегда были таким революционно настроенным?
— Мне кажется, это у меня в крови. Возможно, потому что я рыжий, к тому же родился в год Петуха. Первой газетой, напечатавшей мои стихи, был «Киевский комсомолец», которую потом переименовали в «Молодую гвардию». Я учился тогда в девятом классе. Стихи начинались строками: «Нам грубо говорят, что мы зеленые…» Оно было с гражданской позицией, мол, не надо списывать со счетов молодежь. Строки заканчивались словами о том, что из «зеленых» мы скоро превратимся в «красных». Я начал печататься в период хрущевской оттепели. После того, как меня опубликовали в популярной газете «Комсомольское знамя», я решил замахнуться на Москву. Меня печатали сначала в «Пионерской правде», потом «Комсомольской правде». Но главное событие произошло в 1964 году, когда подборку моих стихов опубликовали в журнале «Молодая гвардия». Это был успех! В то время в Советском Союзе было два литературных молодежных журнала — «Молодая гвардия» и «Юность». Конечно, для меня это было очень значимо. Именно тогда я встал перед судьбоносным выбором — сделать поэзию делом всей своей жизни.
— Во времена Советского Союза выгодно было заниматься поэзией?
— Естественно, когда я публиковался в Киеве, мои гонорары были мизерными. На полученные за одно стихотворение деньги можно было купить штук двадцать моих любимых пирожных безе. А вот за первую публикацию в московской прессе заплатили 360 рублей. Если учесть, что зарплата инженера составляла 120 рублей в месяц, то я получил приличные деньги. Мама дожила до первой моей большой публикации. До этого она часто говорила: «Юра, что ты всю ночь пишешь свои «сказочки». Она так называла стихи. Но когда я принес ей первый солидный гонорар, она удивилась: «Что, за это так платят? Так пиши больше!» Но меня и не надо было подталкивать, я знал, что нужно все время быть в форме.
«В советское время мои гонорары за месяц составляли от трех до четырех тысяч рублей»
— Ну да, вы ведь спортивный человек.
— Спорт в моей жизни был всегда. Признаюсь, если бы я не поступил после школы в университет, то, возможно, пошел бы в институт физкультуры. С 5 до 13 лет занимался фигурным катанием, а потом — до 23 лет — прыгал с шестом. И довольно неплохо, у меня был первый разряд. Так вот, благодаря спорту я понял: если хочешь быть профессионалом, то должен каждый день тренироваться. Это имеет прямое отношение к литературе. Когда я закончил университет, писал только стихи и вовсе не думал о песнях. Потом попал в армию, в ансамбль Внутренних войск, вместе с композитором Игорем Покладом. Там, по сути, я и написал свою первую песню.
— Песню «Глаза на песке» исполнила одна из самых популярных певиц Советского Союза Тамара Миансарова.
— «Глаза на песке» стало первым стихотворением, которое я написал на украинском языке. Потом, специально для Миансаровой, сделал русский вариант. Песня родилась в армии. Я попал в абсолютно русскоязычную среду. Тогда от тоски мне начали сниться сны на украинском языке. Однажды родились строки: «Щоденно, щоночi я очi на березi моря малюю». Я даже сам удивился, насколько музыкально это прозвучало. У Игоря Поклада уже была готова музыка. Шел 1968 год. Тамара Миансарова к тому времени была первой советской певицей, получившей Гран-при в Сопоте. Она исполнила «Пусть всегда будет солнце». По личным мотивам Миансарова уехала из Москвы и работала в Донецкой филармонии. Когда мы с Игорем написали «Глаза на песке» и раздумывали, кому бы ее отдать, сразу решили, что лучше всего это сделает Тамара. Миансаровой песня понравилась, она взяла ее в свой репертуар, а через какое-то время у нас с Покладом была готова новая композиция — «Забудь». В исполнении Тамары Миансаровой она тоже стала шлягером.
— В то время исполнитель должен был платить авторам песни?
— Что вы, не было никаких рыночных отношений. К тому же для нас за счастье было, что такая звезда исполняет нашу песню. Ситуация ведь стала для меня судьбоносной. Я уже женился, у нас родился сын, а я работал в журнале «Строительство и архитектура», получал небольшие авторские (около 20 рублей). Кстати, в Советском Союзе не было запрета на песни других исполнителей. «Глаза на песке» пели Кобзон, Магомаев, Хиль. Просто у Миансаровой было право «первой ночи». Зато благодаря такой музыкальной политике уже буквально через год после того, как я начал писать песни, мой заработок в месяц составлял более 300 рублей. Это был 70-й год, я принял решение уйти с работы, где получал 120 рублей, и стать профессиональным литератором. Быть поэтом-песенником в Советском Союзе оказалось очень выгодно.
— Когда вы почувствовали себя состоятельным человеком?
— У нас с супругой никогда остро не стоял вопрос о жилье. Долгое время мы жили в моем фамильном доме на Подоле. Зато помню, как в 1975 году смог позволить себе купить машину — первую модель «жигулей». По сути, начиная с 1974 года, я зарабатывал столько, что мог каждые два месяца покупать машину. За две песни получал 500 рублей, а у меня было их уже сотни. Миллионером я, конечно, не был, но на книжке 120 тысяч рублей накопил. Правда, они потом сгорели. Мои гонорары в месяц составляли от трех до четырех тысяч рублей, а «жигули» стоили пять с половиной тысяч. Но машины я часто не менял. Более того, не ездил за рулем. Вот если бы у меня лошадь была… В основном, за руль садились мои друзья, а я располагался на пассажирском сиденье. Очень благодарен песням за то, что дали мне полную свободу в написании стихов, лишив мыслей о конъюнктуре. Ведь долгие годы я не мог издаваться.
— Но почему?!
— Многие мои стихи могли сойти за антисоветчину, ведь ее находили в самых безвинных строчках. Например, в издательстве «Советский писатель» 7 лет пролежала книга. В те годы для публикации необходимо было получить три рецензии от известных литераторов. Мне написали Лев Озеров, Юнна Мориц и Натан Злотников. Когда я в очередной раз обратился в издательство с вопросом, почему меня не публикуют, в ответ услышал: «Не надо было брать рецензии у трех евреев». Это был шок. Тогда я взял рекомендацию у Риммы Казаковой, на что мне заявили: «Далеко вы не ушли, взяв рекомендацию у полукровки». Смелости тогда не хватило плюнуть ему в лицо.
«Пьесу „Белая ворона“ я переписывал семь раз»
— Вас не особо привечали и в Украине.
— Единственное, что здесь не прощалось, — это успех. Мои песни «Ой, летiли дикi гуси», «Чарiвна скрипка» были растоптаны на всех совещаниях литераторов. Какое-то время была запрещена наша с Игорем Шамо песня «Край дороги не рубай тополю». После ее исполнения Юрием Гуляеевым в газете «Литературная Украина» появилась разгромная статья, которую я помню и теперь: «Всi на свiтi знають, що нiде так не шанують природу, як на Українi…» А затем: «А якщо тополя росте не край дороги, так що, її можна рубати? I чому саме рубати? Зараз iснують бiльш сучаснi методи знищення дерев…» Но на их беду это оказалась одна из любимых песен тогдашнего Первого секретаря ЦК КП Украины Владимира Щербицкого. Был большой скандал, закончившийся тем, что сняли завотделом газеты. Тогда мне папа сказал очень важные слова: «Сынок, твоя значимость — это количество твоих врагов среди коллег».
— В этом году исполняется 25 лет одной из ваших самых известных революционных рок-опер «Белая ворона».
— Где-то в 1974 году мне уже было мало просто писать стихи и песни. Тянуло в театр. Я начал сочинять прозаические пьесы, потом создал несколько мюзиклов. «Белая ворона» — моя первая пьеса в стихах. В ней речь идет о Жанне Д’Арк. Я понимал: вещь достаточно антисоветская. Я не спешил, важно было добиться идеального звучания. Переписывал ее семь раз. Затем началось время перемен, Горбачев, перестройка. Благодаря композитору Геннадию Татарченко «Белая ворона» стала рок-оперой и была записана на пластинку в 1989 году. Партию Жанны Д’Арк исполнила Тамара Гвердцители. Я показал пьесу руководителю Театра имени Франко Сергею Данченко. Ему она очень понравилась. Премьера рок-оперы состоялась в Театре имени Франко в тот день, когда была провозглашена независимость Украины. Первый акт закончился, роль Жанны Д’Арк исполняла Наташа Сумская. Она спела в финале песню «Свобода», и весь зал поднялся в едином порыве.
— Юрий Евгеньевич, вы по-прежнему верный болельщик киевского «Динамо»?
— Конечно, это команда моего детства, юности, часть кровеносной системы. Как у Пастернака — «высокая болезнь». Навсегда. Думаю, и я уже стал частью киевского «Динамо». Первые стихи, которые я вообще кому-либо посвящал, были написаны для Валерия Лобановского — песня «Рыжий подсолнух». Потом «Виват, король» для Блохина, «Первый тайм» — для Григория Суркиса. Кстати, на памятнике Валерию Лобановскому возле стадиона «Динамо» мои строки: «Ты сидишь на скамейке, а рядом бушуют трибуны, ты сидишь на скамейке, а мы вспоминаем ЛЮБЯ».
— Сейчас этот памятник на улице Грушевского в самом центре боевых действий…
— А видите, как все значимо. Валерий Васильевич в советском футболе считался революционером. И никакой революции у нас не было, пока памятник был внутри стадиона, за колоннами. Сейчас он стоит перед входом. Мне кажется, в этом есть какая-то мистика — вышедший за пределы футбольного стадиона Валерий Лобановский своей зашкаливающей энергией помогает революционерам. В чем-чем, а в трусости его никогда нельзя было обвинить. И уж, думаю, Лобановский точно не в обиде за то, что сейчас происходит с его памятником. В этом противостоянии он точно выстоит.